Уроки рабского

Загробные речи убитой профессии.

Ассоциация СМИ Северо-Запада провела свой юбилейный – двадцатый – форум. 

Ну, как – провела… Члены оргкомитета после тягостных размышлений решили в традиционно «форумную» осень ограничиться лишь деловой, дискуссионной частью мероприятия . А основное торжество с красочным шоу и раздачей наград конкурса «СеЗаМ»  перенести на весну.

В этом есть символизм: всё-таки первый форум этой уникальной организации проходил именно весной. Но мотивация была всё же иная: в дни «специальной  военной операции», под звуки  «Прощания славянки» на пунктах «частичной мобилизации» - вроде как не совсем удобно веселиться, а что будет весной – будет видно.

А вот «медиапланёрка» под названием  «Час журналиста. В соответствии с временем. Победители СеЗаМов об актуальности журналистики» всё же состоялась. Поговорили, да.

Постоянный гость форумов АСМИ, председатель Союза журналистов России Владимир Соловьёв подметил верно: «Есть ли особенности у журналистики Северо-Запада по сравнению с другими регионами страны?  (…) Менталитет людей, образ их жизни, мышление зависят, как правило, от той среды, где они живут. На севере люди, в отличие от южных регионов, поспокойней. Такая древняя, впитанная временем, если хотите, уравновешенность, спокойствие существует в людях, я это вижу. Они так себя и ведут и так выражают себя в журналистике» .

Ну, мы по своему читателю – человеку думающему и желающему, чтобы  ему давали для размышлений пищу, - это знаем. Оттого 24-й  год и сопротивляемся  нарастающей тенденции превращать СМИ в сборник трюизмов о том, что лошади едят овёс (то есть републикаций болтовни из официальных пресс-релизов органов власти), или в площадку для фотоконкурсов типа «Я и мой котик», или в коллекцию сплетен о «звёздах» и «звездульках», в чём, как утверждают современные «медиаменеджеры», кроется секрет коммерческого успеха.

Так что, выступая в качестве рекордсмена АСМИ по количеству личных побед в «СеЗаМе», я мог, не кривя душой, сказать: «Наша газета никогда не представляла эффективного бизнеса и не для этого она придумывалась. Может быть, поэтому наш коллектив и собрал семь призов «СеЗаМа» [не считая дипломов] . И это было воспринято как должное – как известие о лошадином меню.

Однако, выступая  не только как победитель конкурсов, но и как редактор одного из немногочисленных независимых изданий Северо-Запада, я не мог не отметить другое: «Ландшафт СМИ на Северо-Западе сильно изменился за прошедшие 20 лет. Когда создавалось АСМИ,  было большое количество независимых средств массовой информации. Сейчас в АСМИ осталось, кажется, всего два таких издания [из более чем ста в неё входящих]. Гибель независимой прессы происходит на наших глазах, но я не могу сказать, что это неизбежность. Наверное, в других условиях независимая пресса ещё бы и выжила. Многие коллеги хорошо понимают, что проблема негосударственных СМИ - не только в экономике».

Здесь наши взгляды не могли не разойтись. По крайней мере,  председатель СЖР видит перемены в другом: «Изменения в журналистике, конечно, произошли. Возьмём самое последнее время, всем памятный ковид. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Журналисты обучились за эти два года работать удалённо. Сохранили редакции, рабочие места, научились выходить из самых сложных ситуаций. По сути, журналистика начала работать в новом для себя мобилизационном режиме ». Оптимист, что ж. Да ещё «мобилизацию» удачно ввернул.

Я, однако, имел в виду не то. И напомнил коллегам, в чём главная, губительная  сложность нынешних взаимоотношений журналиста и его аудитории, обострившаяся после февраля. Привёл им в пример удивительное совпадение финалов двух великих русских романов прошлого века, казалось бы, несопоставимых: «Тихого Дона» и «Золотого телёнка»*. Работая над эссе о шедевре Ильфа и Петрова, я обнаружил прямые текстуальные совпадения в сценах, где Мелехов и Бендер переходят реку по тонкому, расползающемуся под их ногами льду.

Точно так же «идеологический лёд» опасно расползается под ногами наших сограждан. Ценности, на которых мы воспитаны, в 2022-м быть ценностями перестают. Читатель не знает, куда ему бежать по этим осколкам. И не знает, добежит ли до берега. Но и журналист сомневается, куда ему звать своего читателя – так, чтобы он не провалился в смертельно-холодную воду.

Наверное, люди, полностью продавшие себя государству, с головой  ушедшие в услужение ему, согласиться со мной не могли. Сообщая коллегам, что в сложившейся ситуации вынужден выйти из состава  правления АСМИ,  я пояснил, что  журналистика теперь – совсем не та,  с которой я решил связать свою жизнь  48 лет назад. «Нет, та же, та же!» - раздались голоса тех, кто пришёл в профессию позже.

С этим не могу согласиться уже я.

Поверь, читатель, я сам мог бы сказать много горьких слов о журналистике времён моей молодости. То есть о журналистике советской.

И даже не о государственной цензуре, не о списках людей, событий, явлений и фактов, упоминание которых этой цензурой воспрещалось. Скорее – о внутреннем цензоре каждого журналиста, не желавшего вылететь из профессии с «волчьим билетом» (риск такой существовал).  О вынужденном двоемыслии и спасительном цинизме, которые вырабатывались в мало-мальски мыслящих коллегах, всё видевших и понимавших, но обречённых на молчание. Об «эзоповом языке» и «фигах в кармане».

Но! Советская журналистика в целом не допускала беспардонной лжи, удовлетворяясь всего лишь полуправдой, умолчанием важных обстоятельств.

Допустим, можно было публиковать постоянные жалобы молодёжи на то, что нехорошие  люди «не организовали их досуг», но не следовало анализировать состояние самих скучающих молодых людей, показывая, что скучно им, потому что  в душе и в уме у них  - звенящая пустота.

Я мог рассказать (и рассказывал) о механизаторе, который на лобовом стекле трактора возил самую крупную из доступных купюр того времени (зелёненькую, с Лениным), поскольку это свидетельствовало о выросших заработках сельчан. Но не мог цитировать пояснения механизатора, что  купюра оказалась здесь, поскольку потратить её на что-нибудь полезное в сельмаге времён тотального дефицита нельзя.

Советская журналистика могла рассказывать (и рассказывала!) о досрочном пуске цеха, но не смела обличить руководство предприятия в том, что продукцию цеха к этому торжеству завезли с другого предприятия, а настоящий пуск производства будет произведён позже, когда высокие гости разъедутся, а оборудование будет отлажено.

Скрывая недостатки, советская журналистика преумножала – на словах -  достоинства. Точнее, то, что полагалось считать достоинствами.

Не забуду, как местный лауреат «Золотого пера», высшей премии Союза журналистов,  рассказывая о семействе знатных животноводов, описывал, как за ужином мать с дочерью спорят, кто кого превзойдёт по надоям. Я тоже знал это семейство и точно знал, что говорить дома эти нормальные, живые люди могли о чём угодно, только не о литрах и лаврах соцсоревнования. То есть  знал, что старший коллега… ладно, не врёт – сочиняет.

А когда сам я написал очерк о семье, которая, чтобы побороть известную «русскую болезнь», занялась пчеловодством и с помощью пасеки победила-таки эту пагубу, «старшие коллеги»  обрезали этот очерк до размеров зарисовочки, ибо  «правильным советским людям»  слабости и пагубы неведомы-де, а о «неправильных» - нечего и писать.

И так далее, и так далее.

Но беспардонной лжи та журналистика всё же почти никогда себе не позволяла. Не только не бытовало слово «фейк» (которое теперь прокралось аж в федеральные законы!), но и практика фейковых новостей отсутствовала. Приёмы тогдашней пропаганды кажутся щадящими по сравнению с современными. Да и сама «пропаганда» существовала в наименовании редакционного отдела тех времён, как бы освобождая другие отделы от этой функции. А теперь «отделами пропаганды» стали целые редакции – и почти вся сфера в целом.

И кто же громче всех  убеждал меня, что журналистика  - «та же самая»? Руководитель Северо-Западной редакции правительственной «Российской газеты».

А я как раз обдумывал публикацию о фейках российской печати. И первым номером в моей коллекции – первым по абсурдности – стояла публикация как раз  федеральной «РГ».

Может быть, эта информация попадалась на глаза и вам: «Энергокризис заставил отчаявшихся европейцев возвратиться к старейшему в мире топливу для обогрева - дровам и навозу. В связи с этим, немцы вспоминают Вторую мировую войну, писал Bloomberg. Так, в Берлине на фоне дефицита топлива жители срубили для отопления почти все деревья в центральном парке Тиргартен. А когда рубить стало нечего, заинтересовались использованием в качестве топлива конским навозом, пишет РИА Новости со ссылкой на агентство» .

В Тиргартене (это там установлен бронзовый советский солдат с ребёнком на руках) я был. И заинтересовался – какую же часть 500-летнего парка площадью более 200 га берлинцы извели на дрова из-за «газового спора» с Россией.

Оказалось - никакую. Немцы только вспоминают опыт старшего поколения, которое действительно заготавливало в парке дрова в 1945 году, когда Берлин лежал в руинах. Навоз – тоже лишь воспоминание о прошлом веке, когда даже в Германии могло хватить лошадиных «яблок»  для изготовления кизяка. Только об этом РИА Новости и писало: «В Берлине кризис создаёт тревожные отголоски запустения после Второй мировой войны, когда из-за нехватки топлива жители срубили для отопления почти все деревья в центральном парке Тиргартен» . Отредактировали в «РГ» так, что граница между прошлым и сегодняшним днём исчезла. Достаточно было точное указание на время («когда») заменить на обтекаемое «так» - и  «отголоски» сменились псевдо-фактом!

Это не значит, что само РИА Новости – белое и пушистое. Такого и быть не может, ибо агентство – наследник советского «Агентства печати «Новости», которое было создано КГБ СССР,  состояло преимущественно из «журналистов в штатском» и занималось в основном пропагандой «на Запад».

РИА сообщило, что  «Премьер Норвегии выступил против изоляции России» . Вбить клин между частями «коллективного Запада» - это же святое. Однако анализ речи премьера, которой посвящена публикация, обнаруживает: Йонас Гар Стёре сказал, что «Заявления российского руководства указывают на то, что Россия движется к долгосрочному разрыву с Западом. Но изолированная Россия - это плохо. Это ослабляет возможность достижения мирного урегулирования» . При этом: «Сегодняшняя Россия имеет ярко выраженные тоталитарные черты. На протяжении всей истории мы видели много таких режимов. У них крепкий фасад, но за фасадом те, кто принимает решения, испытывают страх и неуверенность, которые часто компенсируются жестокостью» . Может, и неприятные слова, но трезвая мысль. И клин тут вбивать некуда. Тем более что Стёре тут же заявил об увеличении норвежской помощи Украине...

То же РИА Новости сообщило, что жители Хельсинки и Люксембурга, спасаясь от холода, приходят отогреваться в местные представительства Россотрудничества под названием «Русские дома». «Пока цены на газ и электричество остаются высокими, центры будут работать как пункты обогрева. Здесь всегда можно будет выпить чая, подзарядить телефон, посмотреть кино, а для детей будут показывать мультфильмы. Тепло в домах и человеческое тепло от России - то, что нужно мёрзнущим европейским семьям».

Трогательно, не поспоришь. Особенно если не знать, что 21 октября, когда Россотрудничество «отогревало» жителей Люксембурга, дневная температура там составляла 18 градусов. Да и в другие октябрьские дни столбик термометра поднимался до 24 по Цельсию, не замёрзнешь.

Опять же – «и так далее, и так далее». Можно целую рубрику завести для просвещения тех, кто довольствуется официальными СМИ и им верит. Благо «фейки» распространять государство не велит (тем, кто им на то не уполномочен), но разоблачение «фейков» пока преступлением не догадались объявить.  И это мы ещё не коснулись знаменитого RT Маргариты Симоньян, бывший коллега которой А. Ковалёв несколько лет вёл целый сайт «Алло, это лапшеснималочная?», посвящённый исключительно вранью этой редакции. Хотя не стоило, видимо, и труда разоблачать ложь тех, кто изначально призван лгать.

Нет, на соучастие в такой  журналистике я никогда не подписывался. Даже опыт, нажитый в советской журналистике, здесь не помог бы (проблему совести оставим в стороне).

Недавно опять встречался со студентами кафедры журналистики. Слушайте, журналистика мертва, а студентов нынче -  больше, чем прежде. 

Первый курс… Долгий путь у них впереди. Путь куда?

Не первый год задаюсь этим вопросом, глядя на лица юных.  Но нынешний год – нечто особое…

Однажды смог выдавить из себя совет начинающим: может быть, и вам придётся овладевать «эзоповым языком», в котором поднаторело наше поколение в начале своего пути. А потом задумался: что же такое советую, к чему склоняю?

Эзоп, напомню, был рабом. И не в последнюю очередь оттого изъяснялся иносказательно, приписывал грехи своего человеческого окружения – невинным лисицам да воронам, ослам да баранам. Не факт, что Эзоп вообще существовал, но статус раба, которым наделили его те, кто пересказал позже эзоповы басни, имеет важное значение: не мог бы раб свободно  обличать пороки свободных граждан. В смысле – подлинных лисиц и ослов. 

Так стоит ли изучать этот лукавый язык раба?  Не правильнее ли просто избегать зависимости, если рождён свободным?

На «планёрке» АСМИ  редактор газеты «Волна» из города Зеленоградска Оксана Обрехт  предложила ввести в  программу главного профессионального конкурса СЗФО отдельную номинацию для студентов, дать им возможность поучаствовать в творческом соревновании.  По её мнению, это будет отличным стимулом в учёбе для ребят. Дело-то хорошее. Но в учёбе – чему? «Эзопову языку»? Терпеливому ношению цензурных вериг?

Между прочим, нынешние студенты обладают, кажется,  повышенным практицизмом. И успели спросить меня о сотрудничестве с государством. Пришлось уточнить, что сотрудничество бывает разное. Как правило, предлагается такая его форма, которая ведёт к эзоповой зависимости от благодетеля. «Своим» - цепь и миска, «чужим» - клеймо «иноагента», которое щедро раздаётся всё новым гражданам практически каждую пятницу. А то и что похуже.

Но это всё – вопросы выживания самих журналистов. Грубо выражаясь –  возможности прокормиться ремеслом. Состоявшиеся профессионалы переживают и о другом. Довольно неожиданно для меня прозвучали на «планёрке» АСМИ размышления на мою же тему «льда под ногами», но вроде как с «той стороны»  баррикад, выросших посреди журналистского цеха.

Шеф  Северо-Западного корреспондентского бюро ВГТРК Салима Зариф сказала: «Гораздо больше меня беспокоит сегодня  нарастающая поляризация общества. Я знаю, например, семью, где живут две бабушки. Одна говорит: дайте мне автомат, я пойду на фронт, потому что она смотрит определённые источники информации. Другая бабушка, дочка фронтовика, смотрит Ютуб и придерживается другой точки зрения. Меня интересует ваше мнение: нам надо из одного лагеря в другой перетягивать людей или не надо? Это противоречит или нет принципу журналистики?».

Ответ прозвучал  столь невнятный, что его, можно считать, не было. Боюсь, что у российской журналистики – не пропаганды, а журналистики – ответ не созрел.  Да и условий для его созревания я не вижу: не те погоды на дворе, подмораживает…

Делиться своим ответом с коллегами я не видел смысла. Трудно сказать, когда мы снова сможем понимать друг друга. Более двадцати лет назад АСМИ учреждалась ради создания «единого информационного поля» Северо-Запада. Сегодня существование такого поля возможно менее, чем когда-либо. Оттого веры в пользу ассоциаций и творческих союзов  журналистов во мне больше нет. 

Я верю только в читателя.

И не во всякого, а в своего.

В заголовке - карикатура Махмуджона Эшанкулова (Узвекистан)